Путешествовать — дело, конечно, хорошее. Но я его не люблю. Особенно я не люблю делать это поездом. Не потому что поезда на страшной скорости сходят с рельсов, переворачиваются на сто восемьдесят градусов вокруг своей оси и летят под откос с мостов в воду. И не потому даже, что стоит чуть отъехать от дома, как уже граница, и все таможенники мира норовят окунуть свои руки по локоть в глубины твоего чемодана. И окунают со сладострастием. Ясно, что ничего они там не ищут, но рыться безнаказанно в чужих вещах доставляет им истинное, местами сексуальное удовольствие. Вот они и получают его в полумраке купе, боясь недополучить.
Бог с ними, с авариями и таможенниками. Хуже то, что меня, гомо, как бы там ни было, сапиенса, держат за идиота. То есть не меня одного. Людей, передвигающихся в пространстве по необъятным просторам бывшего Эсэсэсэра, ни на миг не покидает ощущение, что все кретины одной шестой части суши снялись с насиженных своих мест и едут. А местные жители их по мере сил обслуживают, пытаясь всучить, навязать и впендюрить товары, специально предназначенные для самых последних идиотов и ни для кого более. Наверно, эти местные жители, живущие вдоль железных дорог и с дорог кормящиеся, думают, что умные дома сидят, потому что чего им шляться, раз они умные. А может, товар на свой просто вкус подбирают, предпочитая из всего многообразия тот, который нигде больше продать невозможно. Только в поезде. Продать — и на дальней станции сойти. И затеряться в траве по пояс, в тайге или в толпе себе подобных.
В общем, через минуту после посадки в вагон согласно купленным билетам, становится понятно, что вы в шопе. Начинается всё с книг. В купе заглядывает человек с неподъёмной сумкой и орёт вам в лицо: «Детективы, триллеры, ужасы, эротическая фантастика в ассортименте!» Всё. Шаг вправо, шаг влево не предусмотрены. Рекорд вагонных продаж принадлежит шедевру «Шестерки умирают стоя». На втором месте — «Мастер секса и Маргарита Прованская». При слове «Булгаков» продавец стреляет без предупреждения.
После книготорговца и просветителя молчаливая, псевдоглухонемая тень кладёт на полку пачку газет: «Спидинфо», «Двое», «Мошенники и маньяки», «Эротика принадлежит народу», «Вечерние кроссворды», «Катастрофы»…
То же и с едой. Еду, продаваемую в поезде и на перронах, есть, конечно, можно — если существует реальная угроза умереть с голоду. Но если голодная смерть вам не грозит, лучше этого не есть, чтобы не умереть от съеденного. Это будет тем более обидно, что еда, включая мороженое, в дороге стоит вдвое дороже, чем она же в состоянии покоя.
Но шоп-сервис на колесах с книг, газет и еды именно начинается. После чего он продолжается и длится: цепи, браслеты, перстни золотые искусственные. Продавец гарантирует качество: «Не стираются, блестят в темноте и не пачкают тело».
Носки, подтяжки, противозачаточные презервативы. Кто делает носки, не знаю, но презервативы и подтяжки, судя по размеру, весу, толщине и цене — то ли Баковского завода резинотехнических изделий, то ли Днепропетровского крупногабаритных шин. Да и носки, видимо, тех же производителей — уж больно они эластичны, ну просто немыслимо.
Потом идут сервизы чайные, столовые, кофейные на любое количество персон, вплоть до роты, колхоза, индейского племени. Золотые, серебряные, зелёные и лиловые. Если смотреть на них с расстояния километр через грязное окно вагона — отдалённо напоминают царские, если подойти чуть ближе — хочется воочию увидеть персон, которые их покупают, а заодно и лиц, создавших это чудо посудостроения. А увидев, удавить и тех, и других своими руками — чтоб не размножались и не портили эстетический вкус грядущим поколениям.
Далее пассажирам предлагается полный гороскоп камней в пенопласте. Если вы не поняли, повторяю: «Полный. Гороскоп. Камней». Пенопласт — ладно, пенопласт к гороскопу отношения не имеет и служит чем-то вроде упаковки. Потом — одежда! трёх! видов! Женская, детская и мужская. Потом пряники тульские подарочные оптом и слесарные инструменты из Новосибирска турецкого производства очень дёшево. Заканчивается сервис, естественно, обменом гривен на рубли и наоборот — по-самому-выгодному-курсу-век-воли-не-видать, и снова почему-то газетами, точно теми же, и — сколько бы суток вы ни были в пути — за то же самое число. Что совсем уже сводит с ума.
Хотя есть в путешествии и светлые стороны. Старожилы могут мне не поверить, но нынче в вагонных сортирах предусмотрена туалетная бумага, а на умывальнике лежит мыло. Вся эта роскошь — за счёт МПС. Чай подают с лимоном, а постель — в запечатанном хрустящем пакете. Разорванный пакет в конце пути проводнику сдавать не обязательно. И это, что ни говорите, обнадёживает, примиряя с железнодорожной действительностью, человечеством и миром во всем мире.